В семье я был вторым ребенком, первый Владимир 1937 года рождения.
Мать, Позднякова Елизавета Яковлевна, уроженка города Сталинграда (Царицына), родилась в 1914 г. в городе Царицыне.
У мамы был очень красивый почерк, и все комсомольские документы в обкаме заполняла только она.
В августе 1941 г. отца мобилизовали в армию, а в марте 1942 г. мама родилась дочь. Назвали её Людмила.
В то время, мы проживали на улице Пушкина, которая выходит к реке Пионерке. Мы снимали комнату у дедушки с бабушкой. Это был небольшой дом на 3 комнаты недалеко от реки Пионерка.
Время было тяжелое, не хватало еды и одежды, не было пеленок, и тогда наши солдаты видя в чем завернута сестренка, отдавали матери свои портянки для пеленок и мыло.
Немцы все ближе подходили к городу. Авиа налеты были так часто, что мы с матерью иногда не успевали убежать в бомбоубежище. Однажды в такой вот момент, когда мы не успели уйти в укрытие, бомба попала прямо рядом с домом.
Дом развалился, остался только один угол, в котором стояла наша кровать. Мама уложила нас троих на кровать, укрыла одеялом и сама легла на нас.
Так мы остались живы, а деда с бабушкой задавило насмерть. После авиа налета подошли еще несколько человек и начали разбирать завал, нашли хозяев дома и здесь же во дворе захоронили их.
После этого я уже не помню, где мы жили, а от бомбежки прятались в бетонных кольцах, насыпная дорога через овраг, которая шла к областной больнице (где сейчас трамвай № 10 и 5 поворачивают к остановке Рокоссовского).
Там же под этой дорогой, во время очередного авиа налета, маму нашел работник Обкома комсомола. Он принес нам картошку, такую большую, что когда мама сварила её, мы все наелись. Она была такая вкусная, что для нас это был праздник.
Уже после разгрома немцев под Сталинградом, отцу после очередного ранения, после выписки из госпиталя дали на несколько дней отпуск. Он приехал, нашел нас через обком ВЛКСМ, переправил через Волгу в Палласовку, там не было военных действий, и устроил к одной глухонемой бабушке. У нас был большой старый сундук, и она, почему то все время на нем сидела. Но когда уходила куда нибудь, мы с Вовкой лазили в сундук и брали от туда семечки. (Он был полон семечек).
 |
| Слева Владимир, потом Людмила и Геннадий |
Помню, как отец приезжал иногда на обед на своей лошади и перед домом ставил её на дыбы, это было незабываемо.
За двором нашего дома была такая высокая трава, нам с Вовкой по пояс, и мы туда водили лошадь пастись. Однажды, когда отец приехал на обед, мы с Вовкой повели лошадку на пастбище. Я там хотел перевести лошадь в другое место и потянул её за поводья, а она почему то не хотела идти, тогда она меня хотела укусить и зубами пробила мне голову. Я весь в крови побежал домой. Отец разозленный стал хлестать коня кнутом, но мне хоть и было больно, стало жалко коня.
На этом пастбище, где мы пасли коня, мы с отцом часто косили траву на сено, а там развелось столько диких кроликов, что иногда косой им отрубали уши. Так мы жили в Ставрополье, пока отец не демобилизовался из армии в 1947 году.
